Поймать свой ритм пусть не спешат лета,
само собой придёт искусство это.
Блеснёт античных статуй красота,
скульптурная законченность сонета.
В оправе строф, как в раме для портрета,
всей жизни уместилась маета,
вздох первый и последняя черта,
огонь вакханки, сдержанность аскета.
А между тем душа запросит чуда
понять: «Кто мы, зачем мы и откуда?
И что за цель в конечном далеке?»
Вдруг чуда не окажется в сонете,
поэт передоверил тайны эти
единственной оставшейся строке.

...Пошёл по вечернему пустому зданию. Хрумкало стекло под ногами. Зал. Стены уходят ввысь. Вылетела птица, захлопав крыльями, напугала. Побежал по коридору. И — заблудился. Растерялся. Кинулся в обратную сторону. Стоял растерянный, со слезами на глазах.
— Мама... — сказал еле слышно.
Все страхи позади. Уселись с Анной на причале, близко друг к другу.
— Я совсем и не плакал, — громко говорил ей Виля.
Она показала мускулы и рост — ты же мужчина! Улыбнулась ободряюще. Он важно кивнул — да сжал руку, показывая бицепс. Анна обняла его. Так и застыли.
Музыкантов искали по приморским деревням.
Происходило это по-разному... Вот им показывают, куда идти. Вот они разговаривают с загорелым мужчиной, тот смущённо улыбается и пожимает плечами. Жена его, слушая разговор, показывает жестами: мол, ничего не надо, уходите!
Шли по улочке, заглядывая в палисадники.
Молодой парень достает из-под кровати гармонь, протирает пыль. Играет. Эдем недовольно качает головой.

Южное море, возможно, было ещё тёплым, но люди вокруг него уже закутаны, как северяне. Осень; курортный сезон уходил.
Пивной ларёк, аляповато раскрашенный, чуждо торчал среди мягкого песчаного пейзажа. И музыка оттуда неслась нарушительная, чуждая спокойному величию моря и гор, окаймляющих бухту.
Немногочисленные чёрные люди-галки возле ларька, нахохлившиеся, недвижные, также были чужды гармоничному миру природы.
Двое мальчишек — пятнадцатилетний темноволосый кудрявый Яя и шестилетний светленький худенький шкет Виля — торговали у пивного ларька рыбной мелочью. Яя, крепкий паренёк, держал столовский гнутый поднос, а у доходяги Вили позвякивала на шее банка из-под пива — на манер послевоенных нищих...
Покупателей не было.

Флегий
(миф 10)
В греческой мифологии сын Ареса, отец Иксиона и Корониды. И хотя, по «Илиаде», племя флегийцев локализуется в Фессалии, большинство поздних источников называют Флегия царём беотийского Орхомена.
Флегию приписываются всякого рода нечестивые поступки: попытка ограбить храм Аполлона в Дельфах (за это он, видимо, и терпит мучения в аиде); подготовка разбойничьего нападения на Пелопоннес, для чего Флегий совершает путешествие со шпионской целью. Сопровождающая его Коронида разрешается от бремени Асклепием в Эпидавре (именно здесь в историческое время было святилище великого врачевателя Асклепия).
После первого отцовского тоста последовали поздравления от почётных виночерпиев, только что объявленных Хироном. За ними зазвучали одна за другой здравицы от знатных гостей. И каждая из них сопровождалась живописным номером художественной самодеятельности.

Подмена
У тебя на уме всё одно!
Ну а мне — всё одно, всё одно...
Автор
— Всё у тебя, друг мой, получится. Я знаю это совершенно определённо.
— С чего такая уверенность?
— Ты совсем не похож на них, то есть на нас... Внешне ты типичный лапиф, — Киллироя ещё раз критически оглядела Дона Таха.
— Горбуна, то бишь, невозможно провести... Это далеко не простой кентавр. Он чистокровный... аристократ... Не зря же у него такое имя: Хирон.
— Перестань! Мало ли какие имена бывают... Главное — тебе нужно понравиться его дочке. Коронида не только красивая баба. Она ещё, как немногие из нашего полу, очень чуткая... Просто так, на одном только либидо, её не заморочить... Только Сапфо на ночь ей недостаточно. Она из тех, кто вместо кофе по утрам в постельку Гомера требует.
— Я не Гомер, но я скажу гекзаметром, переходящим в ямб...

Угадайте с трёх раз, когда это бывает: деревья одеваются, бабы раздеваются? Шутка! Шутка в духе «Девятки». Так в просторечии называется кафе «Стойло Пегаса». Есть такая забегаловка в самом центре Мифрополя. Двумя, по крайней мере, достоинствами она обладает: недорого и не отравишься...
Называется она так, потому что однажды якобы видели там белоснежного крылатого коня.
Массовый гипноз — дело реальное. А самый сильный из самых известных свальных средств зомбирования — Его Высокоблагородие Алкоголь.
Всё это, разумеется, миф. Чего только спьяну не привидится нашему брату. Но с давних пор сначала неформально, а затем и официально здание под номером 9, в котором весь первый этаж как раз и занимает заведение, стало называться «Стойлом».
Отличается оно и своим демократизмом. Здесь можно встретить как бездомного бродягу, так и депутата парламента. За одним столиком можно увидеть мента и бандита. Здесь тусуются всем известные уличные певцы и непризнанные гении...