...
Страницы журнала
| Главная » Статьи » Девичник (фемина клуб) |
Между можно и нельзя
 Между можно и нельзя АЛЕЖНА Алежна (Анжела Константинова) — дипломант Международного поэтического конкурса «Серебряный стрелец 2009». Творческий девиз поэтессы из Киева — слова Марии Петровых: «Одно мне хочется сказать поэтам: умейте домолчаться до стихов!» Завтра Завтра не наступит. Никогда не прорвать мне линию заката. Эта жизнь совсем не виновата, В том, что, наступая, она губит. Завтра не наступит. Никогда горизонт не переступят ноги... Я неспешно подвожу итоги, облизнув обветренные губы, — Жизнь сегодняшних мгновений череда Завтра не наступит н и к о г д а. Я возвращаюсь — Я отпускаю... — Уже отпущен мне срок для жизни... И крест, как посох, мне дан в дорогу, И хлеб насущный, и даже мысли... Всё — слава богу... Всё — слава богу. — Я допускаю, что ты вернёшься... — Куда я денусь. В моей котомке краюха солнца, Щепотка смеха, бельё на смену, Звезда дневная со дна колодца, — Всё, что бесценно... Всё, что бесценно. Я, упуская Всё, что неважно, и предисловье... Шагнувши в завтра, иду сегодня Вчерашним шагом... беспрекословно В одном исподнем... Раба господня. Я возвращаюсь... Пара Меня опять волнует параллельность Твоей дороги и моей тропы. За нами тянется, взлетая в неизвестность, и параллельно вьётся наша пыль... И параллелим мы твои ботинки, и туфли, что на мне, и пару жизней... Непараллельны мне твои блондинки и прочие окрашенные грымзы. Опять сидим на разных параллелях Твоей планеты под моей луной. Не понимаю, сколько в самом деле, Ты будешь параллелиться со мной? И зимы наступают параллельно, и звёзды наши кружатся непросто... Мы по теории великого Эйнштейна Должны давно дойти до перекрестка. Февральский шансон Умыкну я тебя у зимы. Приготовься, любимый, к побегу. По февральскому талому снегу Убежим из холодной тюрьмы. Отдохнув возле старой сосны, Мы поддержим друг друга словами: Если мы добежим до весны, То другие рванут вслед за нами. Чуть теплее становятся сны, А вопросы длиннее ответов. Ты меня донеси до весны, А с весною прорвемся мы в лето. Нельзя Осколки острые — «нельзя» — в меня впиваются и ранят, калеча маленькое «я». Не убивая, но тираня, не позволяют в январе мороженого съесть три пачки и, обойдясь без словарей, слова писать чуть-чуть иначе... И говорить открыто «Да», когда в тебя влюблённый мальчик воскликнет: «Ты — моя звезда! Я — звездочёт...» Нельзя, тем паче, остаться в детстве навсегда... И, школьные решив задачи, на взрослых еду поездах — «Нельзя» теперь терзают чаще. По времени песку скользя, когда-то выберусь на твердь и станет МОЖНО помереть, а так захочется — «нельзя». * * * Длинная ночь между выдохом солнца и вдохом Кашляет снегом и, словно старушка, сутулится. Чёрный каракуль её волочится по улице. Ветер-гуляка вприпрыжку за ней скоморохом Крутится-вертится, вертится-крутится... Вместе идут, и, похоже, обоим им чудится, Что добредут до весны... Ведь осталось немного... * * * А за окном гуляют Дождь с Дождихой... (Мне жаль, что люди видят только дождь.) Она с ним по бульвару бродит тихо, А он ей заливает... Ну и что ж. Шуршат листвой, укутываясь в вечер, Сегодня им не хочется спешить. Для них ведь осень — это время встречи — Особенное время для души. Они негромко шлёпают по лужам, Стуча морзянкой капельной: приём... Дождю с Дождихою совсем не скучно Шагать по мокрой осени вдвоём. * * * Не пиши мне стихи... Борис Кочерга — Напиши мне письмо... — Я пишу, но, наверное, ты не читаешь, И ни строчки в ответ про погоду, дожди и туман. Я пишу в сентябре и вверяю его птичьей стае, И до боли в глазах провожаю я стаю туда... Где на твой небоскрёб в ночь уставшее солнце садится. А ты знаешь? Смешно... Ну, конечно, ты знаешь. Иль нет? Как ночами пишу... Как доверчиво утро-синица... Вновь читает взахлёб мной написанный мне же ответ. — Не пиши мне стихи... — Хорошо. Ни намека, ни вздоха. Я заставлю себя не дышать, не смеяться... Но петь. Пусть никто никогда не поймет, как бывает мне плохо... Никогда не поймёт... Ни вчера, ни сегодня, ни впредь. * * * Прочитаю письмо, что летело от Альфы к Омеге, Оседлаю коня и, поставив его на дыбы, Сразу брошу в аллюр и по чистому звёздному снегу Разбросаю подковы на счастье во имя судьбы. По кругам выходя, ты отыщешь подкову с заветом и отчётливо вспомнишь о том, кем когда-то был Ты. Время вспять повернув, снова станешь, родной мой, поэтом. Я — живою росой упаду в полевые цветы. Заграбастав в охапку своё златогривое лето, Приласкай васильковые звёзды рукою во ржи. Пусть летят облака и лунится подковка из света И всегда колосится для нас многоликая жизнь! Сансара В фатине облачном луна на ветке. Ветра качают ночи колыбель. Вчерашний день уже в объятьях смерти, И остывает чёрная постель... А я под этим чёрным одеялом Пытаюсь отыскать осколки дня, Который, как могла, вчера ваяла, Который умер, позабыв меня. Воспоминаниями не встревожу, В былое провожая тень во сне. Введя лучом рассвет себе под кожу, Я растворюсь в текущем новом дне. Реприза И прорастает сон-трава сквозь рыхлого сознанья вату... Так бессознательно права и так безвинно виновата. И фиолетовая боль течёт, пульсируя из вены... Последний раз, играя роль, заснёт паяц подлунной сцены. Сомкнётся занавес небес, и грянет гром аплодисментов. Кто снимет — ангел или бес — застывшей плоти дивиденды? И звёздной пылью божество осыплется в Грааля чашу, но, продолжая торжество, жизнь на фарватер смерти ляжет... По руслу высохшей реки течёт из бездны свет репризы... Запястье жизненной руки украшено браслетом тризны... Сети желаний... Можно вернуться туда, где не ждут, можно столкнуться лбом с новым не ждущим. Можно жить там, но возможно, что тут... Мудрость разделит дорогу с идущим. В волнах извечных безумных надежд души резвятся в эфире открытом. Сети желаний тут ловят невежд — вечных старушек с их вечным корытом. С добрым утром! Растрёпанное утро жмурит окна. Моей душе покойно и легко. В ночной букет Арабики и Мокко Вливает день по каплям молоко. Ночное сновиденье под подушкой Уже измято тонкою рукой... На воскрешение из солнечной кадушки Пролился свет живительной рекой. Летние хокку Мяч золотистый Играл с зелёной волной В пучине лета. На пляже лета Загорелые ночи Лунно смеются. Летом клубника Краснеет от зрелости До сладострастья. В жаркие страны Улетит с журавлями Русское лето. Ответ Я получила ваш привет солёный с горечью от пыли. В дорожной ленте без примет кричащий шёпот: «Вас за-бы-ли!» Как хороши когда-то были Две тишины (Он и Она) на грани небыли и были. Теперь тут тишина одна. Сначала было слово Под пыльным облаком ржавеющих закатов Я распускаю времени чулок... Минуты-петли кто-то вплёл когда-то В слова, чтобы читалось между строк: Под пышным облаком божественных рассветов Завяжет жизнь на память узелок, Чтобы, споткнувшись, вспомнил кто-то где-то, Что в Слове смысл имеет каждый слог. Ночь Просто ночь Так лениво ввалилась в окно. Просто, но... Но понять мне сегодня дано, Что закат Бесконечно похож на рассвет. Просто «да», Как пальто на холодное «нет». Тихий сад — Чёрно-белое ретрокино Где-то над Или под, но не здесь — всё равно... Виноват — о, и тени как брошенный след... Ночь, виват! Иероглиф теней — твой ответ на письмо, что написано было давно... Просто, но... ночь разбилась, свалившись в окно. * * * Всё в этой жизни очень просто: Простое утро, день простой, а ночью просто светят звёзды, и прост мой жизненный устой. Проснувшись, улыбнуться миру, взлохматить мысли после сна, настроить жизненную лиру, чтоб не фальшивила она. Будильник пусть звенит постыло, я в правый тапочек ногой нырну... Намылю шею мылом, чтоб не намылил кто другой. Всё в этой жизни очень просто. Непросто, видимо, одно: душою стать чуть выше ростом, чем от рождения дано... Тишина Что может сниться Тишине? Неведомо тебе и мне, что происходит в глубине её тиши... Что может сниться Тишине? Быть может, лучик в вышине, который дарит свет луне сквозь тьму в глуши? Что может сниться Тишине? Она, ворочаясь во сне, всё ищет вход в глухой стене твоей души. Не спится нашей Тишине. Розовый фламинго Твоя душа настроена на блюз. Моя — искрится пламенем фламенко... И страсть моя твою венчает грусть. Фламинго чувств взлетит самозабвенно, окрасив небо в розовый рассвет — провозглашает жизнь любви рожденье... С потоками дождя печали след исчезнет, как ночное сновиденье. И в тонкую слюду застывших слез, как в зеркало, заглянут чьи-то души... Не помнит Бог, с чего всё началось, Но розовый фламинго в небе кружит... Тень Из волос моих выплети ленту... Лиля Брик Заплетается в волосы лента горизонта, трепещет зарницей... В камуфляж осторожного цвета тень оделась, чтоб зря не пылиться, изучая следы на дороге... Иероглиф судьбы разбирая, тень стремится добраться до края, но, обняв разноцветное лето, завершённость придав икебане, в полдень тень исчезает, чтоб цветом лепестков насладиться в тюльпане. Надышавшись травой и цветами, снова сложит своё оригами под моими босыми ногами... Преддверие дома, которого нет Здесь всё мне знакомо, а может быть, нет... В преддверии дома шепчу я: «Привет!» По памяти клеткам скачу я домой, хоть прошлого редко тревожу покой. ...И снова мне светит фонарь за углом, соседские дети играют с котом. Здесь мамины руки и бабушкин плед, шуршащие звуки любимых конфет. Тут всё мне знакомо: и запах, и цвет. Преддверие дома, которого нет. Который я в цвете рисую сама... Пусть ласково светят глазами дома. Бездомные кошки пусть дом обретут. Налью им немножко домашних минут. Пусть ветер-бродяга в окно залетит. Скучал забияка, но делает вид, что он мимолетом домой залетел. Хлебнув чаю с медом, тепло засопел. Как здорово дома, в котором есть свет. Тут всё мне знакомо. — Ну, здравствуй! — Привет! Тень облака В цветах серебряного века ты не ищи мой скромный образ, там, в центре звёздного ковчега, в соцветье звёзд лунится лотос, торжественно благоухая... Ты не ищи меня напрасно в заре, молитвенно вздыхая. в её узорах златокрасных... ты не найдёшь меня, я знаю... в высоких изумрудных травах ищи... в полях, лугах, дубравах... там бродит тень моя земная... В цветах стреноженного века тень облака, скользя по полю, бежит в заоблачную Мекку и разделяет неба долю... * * * Осень — рыженький тигрёнок, всё взрослее с каждым днём, но, как маленький ребёнок, в лужах меряет объём. Жёлто-красные сорочки дождь стирает второпях... Всё длинней полоски ночи... ...................................................... Будет мир в её когтях умирать, чтоб возродиться в первозданной красоте. Под покровом белой птицы семя жизни спит в гнезде. * * * Скоро, скоро грянут зимы. Чтоб была неотразимой, вяжет паучок берёзе шаль от сильного мороза. Вяжет шарфик для осины из пуховой паутины. Ведь на то и бабье лето, чтоб заботиться об этом. Очень скоро, а пока лист танцует гопака, пляшет этак он и так, а потом летит в гамак, чтоб понежиться на солнце. Пауки-канатоходцы солнца лучик заплетут в свой мозаичный батут. Ветер стащит чудо-нитки, перевяжет листьев свитки. Осень крутит самокрутки... Бабьих лет летят минутки... Эх, гуляй душа поэта!!! Скоро кончится всё это. * * * Между можно и нельзя, Между небылью и былью Сонно кружится земля. Ночь, играя звёздной пылью, Между завтра и вчера, Между вольно и невольно Щурит лунный глаз фривольно И слагает дифирамб Между болью и любовью. Между праздниками — будни... Между мною и тобою Чьи-то судьбы... Киев | |
| Просмотров: 2570 | Теги: | Рейтинг: 4.0/1 |
| Всего комментариев: 0 | |
