Девятого июня 2008 года, через месяц после дня рождения, на пятьдесят седьмом году остановилось сердце замечательного русского поэта Александра Вишневого. После армии Саша работал диктором на крымском радио и ведущим на ГТРК «Крым». Перед поступлением в Литературный институт имени Горького был грузчиком.

 

Поступал туда как поэт, а диплом получил литературоведческий.

 

 

---

 

Написал исследования творчества А. С. Пушкина, революционно пересматривающее традиционную пушкинистику. Потому защитился не сразу, а спустя два года после окончания курса учёбы. Он был высокообразованным и тонким человеком. Обладал безошибочным литературным вкусом. Щедро делился своими знанием и опытом как в творчестве, так и в миропознании. Делал это деликатно, не обижая человека, по какой-либо причине оказавшегося малосведущим. Рядом с ним никто никогда не чувствовал себя невеждой, несмотря на то что Саша постоянно наставлял малоопытных, нередко и просто недостаточно грамотных сотоварищей: подбрасывая им нужную книжку или статью; а то и советом, и личным примером мастерства.

 

Он любил Симферополь. А Симферополь платил ему тем же.

 

Он ходил по этому городу как по собственной вотчине. И на каждом углу его приветствовали и угощали. Долгие годы Саша был мне другом. Знал всё до последней строки из мною написанного. Он редактировал мой первый сборник стихов. А сам так ни одной книги не выпустил. Всё говорил: ещё поработаю! И бесконечно переделывал стихи... Несколько раз мы, его друзья, брали у него рукопись, чтобы издать. А он всякий раз приходил за нею, чтобы забрать на доработку... Это был поэт чистой воды. Это был поэт не для массового читателя, а для поэтов поэт!

 

Сложный, зашифрованный.

 

Это был очень свободный человек. И платил за эту свою свободу хроническим безденежьем. Он не любил оставаться ночевать. Мог, засидевшись допоздна, отмахнуться от уговоров, чтобы уйти в ночь. Не торопясь, шагая к себе на Подгорную, когда уже ни троллейбусы, ни маршрутки не ходят. На ходу ему хорошо сочинялось. Тощий, длинноногий, уравновешенный, он выхаживал свои странные, полные обертонов миниатюры. Я всегда думал: какой молодец, сердце ходьбой тренирует. Сердце... Почему оно так рано остановилось?